Был почти полдень — время сна для Таки, — когда Муфаса прискакал как резиновый мячик, настолько полный детского энтузиазма, что казалось, он сейчас взорвется. Его на-строение было просто заразительным.
— Така, ты должен это увидеть!
— Что увидеть?
— Что это, сынок? — промурлыкала Акаси. — Еще один дикобраз? Или суриката ?
— Ну, это… — его хвост дернулся. — Ну да, суриката.
— Что интересного в сурикате? Мы постоянно их видим, — мрачно сказал Така. — Сейчас почти полдень. Жара такая, что у тебя, похоже, расплавились мозги, если, конечно, они у тебя есть.
— Но эта суриката особенная, — сказал Муфаса, лукаво подмигивая. Така заметил, что у Муфасы подергивается хвост — верный признак того, что он обманывает. На его лице появилась кривая зубастая улыбка.
— Особая, говоришь? — Это заставило Таку забыть про жалость к себе. — Ну, тогда пошли. Мам, ты не против?
— Только не надолго. Тебе сегодня нездоровилось.
Не успела она закончить фразу, как Муфаса и Така умчались со скоростью ветра, вспугнув по дороге стаю цесарок. Они бежали сквозь высокую траву, временами останавли-ваясь, чтобы выглянуть из нее, словно мохнатые «чертики из коробки».
Несмотря на то, что они были в высокой траве, маленькая Сараби заметила их и поня-ла, что они идут к чему-то, на что стоит посмотреть. Она пробежала по скалам, нырнула в зеленое море и вскоре, запыхавшись, догнала их.
— Что у вас? — спросила она.
— Ничего, — сказал Муфаса. — Мы учимся выслеживанию. — Его хвост дернулся.
— Каждый раз, когда у вас «ничего», — ответила Сараби, — у вас там что-то.
— Мы идем посмотреть на… сурикату, — признался Така.
— Сурикату? — недоверчиво переспросила Сараби. Она заметила, что его нос дер-нулся — верный признак того, что он врет.
— Ну, это особая суриката, — сказал Така.
— Тогда я тоже хочу посмотреть, — ответила Сараби.
— Молодец, куриные мозги, — прорычал Муфаса. Он звучно ударил Таку по щеке. Така зарычал и ответил тем же. Как и положено воспитанным львам, они не выпускали ког-ти, но бороться начали в полную силу.
Муфаса был сильнее, и его удары были действеннее. Така был стойким противником и вскоре начал кусаться за уши и за хвост. Когда драка начала ожесточаться, Сараби в отчая-нии забегала вокруг них.
— Прекратите! Прекратите немедленно! — Она негодовала. — Мы так никогда не увидим эту дурацкую сурикату, если она вообще существует!
Безрезультатно. Рычание становилось все более угрожающим. Така, как обычно, про-игрывал, но сдаваться не собирался.
— Сдавайся!
— Не раньше, чем ты — ай! — прекратишь обзываться! Если ты сильнее, это еще не значит, что ты умнее!
— Если вы не прекратите, я скажу вашей маме! — закричала Сараби. — Иногда мож-но подумать, что у вас обоих куриные мозги.
— Мы просто развлекаемся, — сказал Муфаса, сидя на Таке.
— Да. Ничего серьезного, — подтвердил Така. Он вывернулся из-под Муфасы и на-последок с силой ударил его, выпустив когти.
Осмотрев Таку, Сараби заметила след крови на его правом ухе и по-матерински при-нялась вылизывать ранку языком.
Така всегда мог рассчитывать на ее сострадание, но сейчас он хотел выглядеть взрос-лее.
— Мне не больно.
— У тебя кровь.
— Ничего серьезного. Правда.
— Ага, точно, — сказал Муфаса, самостоятельно вылизывая серьезный укус на лапе. — Ладно. Раз уж ты так сильно хочешь пойти, у леса живет медоед . Он совсем белый — бе-лее, чем облако. Помнишь как Н’га и Суфа дрались за белую львицу, потому что она была волшебная и могла исполнять желания?
— Ты имеешь в виду Миншасу? — Така на мгновение задумался. — А, да! Но ты же не можешь жениться на медоеде. Или можешь?
— Не хочу я на нем жениться. Я только хочу исполнение желания.
— Ну и чего же ты хочешь пожелать, Муффи?
Муфаса смущенно улыбнулся.
— Я потому тебя и позвал. Я хочу, чтобы ты был со мной, когда я присоединюсь к Великим Королям Прошлого. Папа хочет, чтобы я стал королем, когда он умрет.
— Я слышал. Я прятался за камнем, когда он разговаривал с тобой.
— Не хорошо шпионить за другими, — строго сказал